Рассмотрим два предельных, взаимно противоположных типа поведения терапевта в едином ментальном пространстве психотерапевтического дискурса. Первый назван Ф.Е. Василюком семиотикой понимания. Основная цель здесь — "расчистка" пространства, создание особой пустоты, которую должен заполнить сам клиент:
Принципиальный отказ терапевта от активизма, от идеологии воздействия, в сочетании с его полной обращенностью к пациенту, настроенностью на него, создает напряженное диалогическое поле, в котором постоянно удерживается нудящая, взывающая "пустота". В обыденном общении эта пустота тут же заполняется советом, рекомендацией, предложением помощи. В понимающей психотерапии терапевт, напротив, тратит усилия, чтобы расчищать диалогическое пространство, создавая для пациента плохое, отграниченное священное пространство, находящееся под покровительством божества. Терапевтические отношения создают такой теменос как условие безопасности для клиента, который может "попробовать" новые мысли, чувства, формы поведения прямо на сеансе, чувствуя защищенность, помощь и поддержку аналитика.
Такая форма проведения психотерапии характерна для экзистенциально ориентированных направлений. Сформулированные Л. Бинсвангером принципы дазейн-анализа требуют рассмотрения психологических проблем личности в целостном контексте уникальных проявлений ее безграничного и неповторимого индивидуального бытия (экзистенции). Главным источником информации для терапевта служит экзистенциальное состояние человека, его сущность, проявляемая в субъективном переживании здесь и теперь. При этом сущность связывается не столько с действиями и поступками человека, сколько с целостным осознанием своего бытия как такового. Сознание личности — это центр постоянно изменяющейся сферы опыта, мира индивидуального восприятия, которое есть мера всех вещей.
Человек всегда нацелен вперед, он стремится к росту и развитию, и задача терапевта — поддерживать это стремление к самоактуализации, ко все большей независимости и свободе. Терапевт не исследует ценности и смыслы клиента, не пытается их обсуждать или пересматривать, он стремится лишь к углубленному пониманию и сопереживанию. Желание выговориться ценно само по себе, а не только потому, что слова несут информацию о проблеме. Цель терапии заключается не в том, чтобы дать интерпретацию или совет. Терапевт способствует самостоятельности в принятии решений, пробуждает чувство ответственности, при этом он не столько компетентен или умел, сколько личностно причастен к процессу трансформации и роста.
Другую терапевтическую стратегию можно назвать ориентацией на воздействие и изменение (ср. внимающее и влияющее консультирование у В.В.Столина). Терапевт работает с мыслями и чувствами клиента, преобразуя личностно-смысловые связи в его информационном пространстве. Свободное перемещение внутри отграниченной сферы интрапсихических процессов клиента обусловлено как степенью профессионального мастерства, так и уровнем семиотичности терапевтического влияния. Механизмы последнего определяются самой природой границы внутреннего опыта. "Семиотическая граница, — пишет Ю.М.Лотман, — это сумма билингвиальных (двуязычных — Н.К.) переводческих "фильтров", переход сквозь которые переводит текст на другой язык или языки, находящиеся вне данной семиосферы. "Замкнутость" семиосферы проявляется в том, что она не может соприкасаться с иносемиотическими текстами или с нетекстами. Для того, чтобы они для нее получили реальность, ей необходимо перевести их на один из языков ее внутреннего пространства или семиотизировать факты".
Терапевт-переводчик в своей работе использует разные "языки", представленные различными направлениями и подходами. При этом он стремится помочь клиенту понять и использовать информацию, заключенную в опыте, поступающую из бессознательного, от целостного организма и т.п. Оперируя значениями (в том числе ассоциативными, коннотативными), предлагая интерпретации, консультант изменяет структуру индивидуального ментального пространства, вписанного в общее (совместное) пространство психотерапевтического дискурса. Кроме того, он может действовать также и как пансемиотический субъект, преобразуя режим, направление и структуру информационных процессов в тексте, описывающем жизнь клиента.
Излагая общие принципы такой работы с текстом, придется использовать представления, сформулированные в рамках структурно-семиотического подхода, прежде всего об исходном генотексте индивидуального бытия личности и множестве фенотекстов, образующихся в результате отельных актов его понимания и осмысления. Эти введенные Ю.Кристевой понятия удачно фиксируют специфику психотерапевтического дискурса, его нормы, запредельные по отношению к расхожему общему мнения. Диалог консультанта и клиента часто парадоксален, ибо восходит к нестандартным представлениям о целях, форме и семиотической специализации общения. Например, преставления о степени влияния описания динамики жизненного процесса на его самоё, оформленные в известный структуралистский тезис "жизнь-как-текст", реализуются в прямой возможности такого влияния через осуществляемую терапевтом интерпретацию — "текст-как-жизнь".
Другие материалы:
Понятие «память» в психолого-педагогической литературе
Память, важнейшая характеристика психической жизни. Поэтому, проблема памяти – одна из особенно привлекавших к себе внимание и наиболее изучавшихся проблем психологии. Одной из первых психологических теорий памяти, не потерявшей своего на ...
Человек - ячейка общества
В нормальных условиях человек живет, думает, действует и принимает решения самостоятельно, не обращая особого внимания на планы и потребности общества, вечно навязывающего свои взгляды. В этом случае человек стремится поступать, как индив ...
Совладающее поведение в экстремальных ситуациях
При обязательном построении внутренней прогностической модели своей деятельности субъект предвидит и вероятностно оценивает возможность возникновения разного рода нежелательных обстоятельств, характер их отрицательных влияний на его деяте ...
Главные разделы